Микки 17

Мало кому может понравиться такая должность, но Микки исключительно хорош в части умирания. На бумаге вакансия была невероятно заманчивой — возможность бороздить космические рубежи, отсутствие каких-либо требований и, что самое важное, шанс покинуть Землю и кровожадных головорезов одного кредитора. Разве что шрифт про повторяющиеся болезненные смерти оказался мелковат.

Парень умирал уже с десяток раз. То отправят в космос без возможности вернуться, то протестируют неизвестный вирус, а следом — поспешную вакцину от него. А однажды коллеги и вовсе решили, что проще оставить главного героя умирать в яме, ведь клонировать его гораздо проще, чем найти веревку.

Хотя у Микки нет причин унывать. Во-первых, кредиторы пока не отрезали ему ни одной важной части тела. Во-вторых, если перестать задумываться о цене собственной жизни, то даже к смерти можно привыкнуть. В-третьих, стоит сделать вид, что покорение чужой планеты не является геноцидом местной фауны, как оно превратится в благое дело.

При этом властные герои новой картины Пон Джун-хо «Микки 17» тоже напоминают «паразитов». Они не считаются ни с населением снежной планеты, ни с экологическими последствиями экспедиции, ни с мнением экипажа. Местных жителей планируют истребить, женщинам предстоит массово рожать новых работников, а Микки, подобно пластиковой бутылке, раз за разом отправляется на переработку.

Через архетип бездумного лидера картина обнажает до гротеска авторитарный популизм. Самопровозглашенный спаситель человечества марширует перед толпой бедолаг, демонстрирующих единение на фоне страха, культа личности и парадной жестокости. Зрелищный фарс превращает диктатора в ходячий плакат, на котором пафос и глупость соседствуют с хищным прагматизмом.

Не важно сколько судеб будет погублено, или сколько раз Микки отправится в печь для переработки отходов, ведь цель оправдывает средства. Здешняя смерть — строка в отчете, а жалованье измеряется количеством жизней, которые еще можно отдать. В результате Пон Джун-хо насмехается над жаждой денег и власти, показывая, что алчность и тирания — вечно голодные головы одной гидры.

Но Микки о таких вещах не задумывается. Сложить одно с другим довольно проблематично, когда пятая точка вмерзла в сугроб ради очередного эксперимента, а паек опять урезали за былые оплошности. Еще пара провалов и последний тараканий бифштекс тоже отберут.

Вот только вернувшись из очередной высадки невредимым, Микки предстает перед сложной дилеммой. Нового клона уже напечатали, поскольку не ожидали, что парень в кои-то веки справится с задачей, и теперь на корабле стало вдвое больше остолопов. Получается, и паек с ним нужно делить, иначе обоих осудят за нелегальное копирование и сожгут без лишних разбирательств.

Новый Микки вроде бы похож на старого, правда слегка агрессивен. То накинется на кого-нибудь с кулаками, то решит устроить революцию — от такого лучше избавиться побыстрее. Но пару дней назад жизнь оригинального Микки не стоила ни гроша, а теперь нужно определить, какая из бездарностей имеет большую ценность для человечества.

И вот Микки — то ли настоящий человек, то ли шестнадцать раз переработанный отход с гарантийным талоном вместо души — решает, что делить жизнь на двоих он точно не станет. Поначалу клоны спорят у кого память свежее и травмы больнее, но стоит одному из них протянуть руку другому, как циничная биофабрика дает сбой. Темница, построенная на страхе, рушится сама собой.

Раз человека можно распечатать подобно купону на скидку, то гуманность вдруг становится дефицитным товаром. Человечность не прилагается к телу, а лишь побочным эффектом нарастает с годами. И когда пара «расходников» вдруг решает, что даже переработанные отбросы достойны жизни, их дружба оказывается громче раскатов революции и скрипов клонирующих пресс-форм.