Занавес падает на сцену, чтобы наконец слиться с ней в недвижимое целое, а за ним проступает пасторальный пейзаж Великой американской равнины. Опрятная асфальтированная дорога тянется сквозь бесцветную пустошь, чтобы, скрывшись от посторонних глаз, нырнуть под заточенные ветром горы. Вокруг ни души, разве что в стороне, осторожно держась за колючую ограду для скота, женщина справляет малую нужду.
Ее зовут Ферн и недавно она справила 60-летие. Экстравагантное поведение обусловлено не столько запустением трассы, вероятно, питающей неприязнь к отапливаемым туалетам, и любовью потрясти гузкой на морозе, сколько плачевной жизненной ситуацией. Последние месяцы Ферн живет в крохотном фургоне, единственное из удобств которого — неустойчивое пластиковое ведро с впивающимся в задницу ободком.
После смерти мужа главная героиня «Земли кочевников» до последнего боролась за родной дом — собирала редьку, помогала готовить фаст-фуд в крохотных забегаловках и была учителем на замену. Ее последним официальным местом работы стала фабрика гипсокартона, после закрытия которой пришла пора признать — привычной жизни настал конец.
С каждым годом одноэтажная Америка недосчитывается тысяч рабочих мест. Предприятия, некоторые из которых надрывно пыхтели десятилетиями, разоряются, чтобы уступить место труженикам из Китая, Индии и прочих развивающихся стран, где человеческий труд стоит не больше подножного корма. Самой же Америке нужно все больше обслуживающего персонала — еще немного и соль земли скроется меж пластиковых стаканчиков.
Современные США столкнулись с озлобленностью капитализма, который они культивировали поколениями и возвели на пьедестал, нареченный американской мечтой. Именно страна, что отчаянно желала уравнять достаток и заслуги каждого отдельно взятого гражданина, оставила Ферн ни с чем. Зачем держать производство под боком, оплачивая чей-то соцпакет, если можно перенести его на другой континент, позволив коптить лоскут чужого неба?
Хотя американская экономика продолжает развиваться, для работяг самых разных возрастов, не имеющих приличного образования, перспективы возвести очаг и завести счет в банке лишь тают. Вот и Ферн вместо мирной пенсии не только лишилась возможности работать в родном городе, но и потеряла за долги дом. Все, что у нее осталось — немного надежды и ржавеющий фургон.
Теперь она, совсем как обездоленные оки во времена Великой депрессии, колесит по Соединенным Штатам в поисках сезонной работы. Но не в надежде вернуть прошлую жизнь, а из желания сохранить достоинство. Ферн не просто кочует от одной кормушки к другой, а исследует Дикий Запад, который, как оказалось, не обжили ни миллионы поселенцев, ни вездесущие длани капитализма. Америка по-прежнему остается слегка растрепанной, разве что теперь не придает былого значения золотым лихорадкам.
В своем предыдущем фильме «Наездник» (см. наш текст) Хлоя Чжао запечатлела личную трагедию — застывшего в шаге от смерти любителя родео. Но в «Земле кочевников» она ступила во владения коллективных страданий. Ферн не единственная, кто живет в трейлере и перебивается сезонными заработками. На задворках американской мечты и в шаге от бродяжничества застыли тысячи пожилых и добропорядочных американцев.
Тем не менее между ними имеется существенная разница. Если одни колесят по прериям из нужды, то другие — по собственному желанию. Для последних, к которым по большому счету принадлежит и Ферн, отсутствие ухватившегося за землю дома — это своеобразная форма свободы. Отрешенность от обязательств, в глубине которой теплится желание мчаться за горизонт и разглядывать небо. Будто общество так сильно давило на них, что по чистой случайности они выскользнули из его тисков.
«У свободы есть цена».
— потрепанный плакат, «Земля кочевников»
Жизнь Ферн непроста и хаотична, но спит она в относительном тепле и ест горячую пищу. Обаятельная героиня Фрэнсис МакДорманд не бездомная, просто у нее нет привычного крова. Она олицетворяет человека, застывшего на перепутье, который вот-вот сделает важный выбор — вернется в лоно общества, примирившись с его ограничениями, или окончательно порвет с ним связь и однажды очнется под открытым небом.
Хлоя Чжао осталась верна себе и сняла еще один меланхоличный фильм, в котором пейзажи сонной Америки, затерявшейся в глубине континента, затмевают человеческие переживания. Герои ее картин, трагичные и преисполненные сожалений, почти растворяются на фоне бесконечно вьющихся дорог, пестрых закатов и гор, издалека похожих на задремавших божков.
Но в «Земле кочевников» эта поэтичность оформилась в полноценного героя. Она не просто оттеняет Ферн и ее спутников, а выделяет их потаенные страхи и черты. Именно под звездным небом, меж песчаных холмов, свернувшихся в замысловатые клубки, и среди леденящих порывов ветра свобода предстает в обнаженном виде. В окружении природы ей нечего утаивать, она печальна, безмерно красива и открыта для любых интерпретаций.
«Земля кочевников» поднимает актуальные для Соединенных Штатов проблемы бродяжничества и непреклонности капитализма, и на их фоне рассуждает о свободе, ее сути и цене. Это кино о людях, которые лишились крова, но не собственного достоинства. Они, словно Отцы-основатели, отреклись от былых чаяний и устремились за горизонт — вслед за преобразившейся американской мечтой.
