Девушка растерянным взглядом всматривается куда-то вдаль, сквозь узоры на стенах ванной, за бескрайний горизонт и, вероятно, вглубь самого времени. Вместе с этим она чистит зубы — щетка буднично скользит из стороны в сторону и иногда поскрипывает, словно первый снег под кроличьим брюшком. Умывшись, Агнес погладит кошку, наспех позавтракает и нырнет за порог дома.
Вокруг раскинулась провинциальная Америка, слегка дикая и неотесанная, но завораживающая своей первозданной красой. Ветер по-отечески поглаживает макушки сосен, окрашенная осенью трава вьется о щиколотки, а пенные барашки резвятся на блюдце моря под присмотром молчаливого маяка. Эти края пропитаны уютом и почти усыпляющим покоем.
После прогулки Агнес вновь погладит заскучавшую питомицу, перекусит и отправится писать роман. Он далек от завершения и в лучшем случае похож на зарождающийся черновик, но даже сейчас испещренная чернилами бумага наполнена смыслами. Иногда смешными и вселяющими надежду, но все же напоминающими о трагедии, которой следовало затеряться в подоле времен.
Пару лет назад жизнь Агнес была иной. Она грезила литературой и почти все время уделяла написанию диссертации, а в свободные минуты утопала в чужих произведениях. То была в меру беззаботная и вдохновляющая пора, которая полнилась надеждами на впечатляющее будущее. Личная жизнь, карьера и верные друзья норовили сложиться в прекрасный узор.
Больше всего Агнес вдохновляла похвала научного руководителя, ведь он заприметил в ее нескладном теле настоящий, ничем незамутненный талант. И именно с его подачи главная героиня едва не пошла ко дну. Привычные очертания мира размылись, а понятие нормы дало трещину, подобно рухнувшему с края стола блюдцу, которое, вопреки законам Вселенной, не рассыпалось сотней пенных барашков.
С той поры в растерянном взгляде поселились новые оттенки пустоты. С одной стороны, Агнес прекрасно понимала, что с ней произошло нечто жуткое и разрушительное. С другой — будто чувствовала собственную вину за случившееся. Из-за этой путинцы жертва собственноручно облачилась в рясу соучастника и теперь, глядя в зеркало, может произнести только лаконичное: «Прости, детка».
«Но я помню [...] чернокожего мужчину [...], который полез в кипящую воду, вытащил меня, поставил на ноги и отступил, чтобы осмотреть. Я не падал, а стоял, глядя на Джона и понимая по его лицу, что я мертв»
— Харри Крюз, «Детство: Биография места»
Эта мысль стала неотъемлемой частью самой Агнес. Она просыпается с ней, читает со студентами Владимира Набокова, смеется с лучшей подругой, греется в ванной и засыпает в обнимку с мурчащей кошкой. Случившееся стало непрошенным водоразделом, который невозможно так сразу осмыслить, потому что стоит о нем заговорить, как окружающие начинают странно себя вести.
Настоящим испытанием для Агнес стало не произошедшее, потому что, несмотря на весь ужас, она довольно легко отделалась, а невозможность открыться миру и узнать его мнение на этот счет. В определенном смысле главная героиня оказалась заперта в комнате с заклеенными диссертацией окнами, наедине с собственными мыслями и безразличием окружающих.
Человечеству нет дела до переживаний Агнес, даже отдельным его представителям, которые пережили нечто подобное. И не потому, что они бездушны. Дело скорее в том, что единицы способны бескорыстно поддержать и разделить чужое горе. Остальные же пытаются найти рациональное зерно в случившемся — лаконичный ответ, который обозначит виновного и воздаст ему по заслугам.
Но по итогу картина «Прости, детка» делает акцент на другом — она утверждает, что травмы неизбежны. Одни будут глубиной с океан, другие диаметром с планету, а третьи напомнят кувшин с созвездием крохотных разочарований. Но каждое, вне зависимости от размаха, способно заслонить солнце. Свет померкнет, и мрак проникнет в сердце сквозь напуганные и широко раскрытые глаза.
Вот только не стоит бояться этого. Ожидание очередного подвоха не позволит принять прошлые удары и обернуть их себе на пользу. Именно эта истина вечно маячит перед Агнес, ведь ее жизнь не только не оборвалась, но и постоянно одаривает поводами для радости — верная подруга ждет пополнение, по соседству живет милый парень, а карьера идет в гору.
Жизнь куда внушительней большей части трагедий, что не заканчиваются купанием в источниках Стикса. При должном рвении многое можно не только пережить, но и принять, как часть собственного пути — в одни периоды невыносимого, а в иные удивительно прекрасного. И дело не в том, что время лечит, просто у него есть немного подарков для каждого, нужно лишь подождать.
